Речь шла о детях, как с ними разговаривать и не убить.
И тут я задумалась. И думала, пока не съела случайно все варенье из вазочки. Потому что о чем же еще человек может говорить, кроме себя? И как?
Когда мы пересказываем сплетни, мы говорим о себе.
Когда мы рассказываем о детях, мы говорим о себе.
Когда мы рассуждаем о политике, мы говорим о себе.
Когда мы говорим о книгах и кино, мы говорим о себе.
Когда мы говорим о родственниках, мы говорим о себе.
Может быть, меньше всего мы говорим о себе, когда пытаемся СПЕЦИАЛЬНО говорить о себе. Тут, как назло, вылезают всякие автоматически заученные, где-то в детстве подслушанные формулировки, которые нас только путают.
Когда мы молчим, судорожно сжимая пальцы, мы говорим о себе.
Когда мы одеваемся и красимся, мы говорим о себе очень, очень много.
Когда мы не красимся, мы тоже говорим о себе.
Когда мы заинтересованно слушаем, мы говорим о себе.
Когда мы двигаемся, мы говорим о себе.
Когда мы пишем — о, тут мы просто выворачиваемся наизнанку.
Иногда актуальнее, честно говоря, вопрос «как не слышать то, что люди, сами того не желая, рассказывают о себе». Особенно если ты просто зашел в магазин за рукколой и сыром. Или едешь в трамвае.
А тяжелее всего, наверное, врачам и следователям.
Фото: unsplash.com