Они боятся.
И я боюсь.
Я хочу вернуться в мир без коронавируса — он был неплохим местом, со своими минусами, но, во всяком случае, понятным. Не может быть, чтобы все это происходило на самом деле и с нами, бьётся истерическая мысль. Выглядываешь в окно, и кажется, что все на своих местах, но трещины расползаются, как по стеклу.
Вчера я шла в магазин за молоком и узнала, что все чешские школы закрыты на карантин. На неопределенный срок. Я шла только за молоком и через пять минут поняла, что пихаю в корзину еще два пакета гречки, спагетти, какие-то консервы из тунца, все подряд.
И тогда я поняла, что боюсь.
Каждое утро выясняется, что, пока ты спал, трещины отгородили тебя еще от какого-то куска мира. Италия на карантине. Америка закрыта. Израиль закрыт. Азия вот-вот захлопнется. Ты, может, никуда и не собирался, но твой условно-безопасный островок еще съежился, а ты только успел отвернуться. Страшно засыпать и страшно утром заглядывать в ленту новостей.
Тело реагирует быстрее, чем голова. Оно кричит: «Голод! Сейчас все будем голодать! Из натуральной кожи сапог придется варить питательный бульон!» И бежит за макаронами.
Когда пугаешься, внутри тебя нет больше никакого «взрослого человека», который «рассуждает логически». Рассуждать — роскошь, которую можно позволить себе в мирные времена. А во времена ужаса и тревоги психика мгновенно переходит в режим комендантского часа: вспоминаем, что помогло всем нашим предкам выжить в чуме и войнах, и действуем строго по алгоритму. Никакой самодеятельности. Запасаем макароны, манку и сало. Бежим и прячемся. Запираем двери и выключаем свет.
Хуже всего людям с богатой фантазией, им психика рисует такие сценарии, что уши закладывает от ужаса
(впрочем, многие из них идут в сценаристы, пишут сценарии для фильмов ужасов и спасаются этим).
Когда мы боимся, нас всех заносит туда, куда, «рассуждая логически», мы бы никак не зашли.
В Германии люди несколько дней подряд судорожно скупали туалетную бумагу — почему ее? Как она помогает от коронавируса? Что с ней делать, обматываться? Просто она — символ того самого привычного и безопасного мира, который ты всей душой хочешь вернуть. Мягкого и комфортного. А тут пол качается под ногами. Слишком много всего, трещины опять разбегаются во все стороны.
Так хотя бы макаронами заложить дырки в картине мира.
Мы, как биологический вид, много голодали.
Мы, собственно, перестали голодать меньше ста лет назад. Еще наши прабабушки в войну выменивали сапоги на буханку хлеба и считали это отличной сделкой. Мозг еще очень нескоро переучится, хотя сейчас-то мы живем в мире перепроизводства и перепотребления еды. Половина мира борется с эпидемией ожирения, которая уносит каждый год тысячи жизней — намного больше, чем сможет унести коронавирус. Но старая прошивка в нашей психике сопротивляется этому знанию.
Ни в Китае, который эпидемию уже пережил, ни в Италии, где эпидемия в разгаре, дефицита еды не было ни дня. Магазины работают. Макароны на месте. В дефиците — аппараты искусственной вентиляции легких, но ими не запасешься.
ОК, тогда, может, запастись лекарствами? Но какими? Антибиотики против вируса бесполезны, парацетамол не будешь пить без температуры. В европейских аптеках пропали антисептические гели для рук и шипучий витамин С.
Они неэффективны против вируса, но нужны нашей психике, как обереги.
Как связка чеснока на поясе у чумного доктора. Как иконка в сумочке. Оберег ведь тоже призван как-то склеить обратно рассыпающийся мир, который на глазах становится жутким. Отвести смерть. Когда паника схлынет, мы проснемся утром, удивленно взглянем на бесполезные бутылочки и не поймем, для чего они были нужны.
Они нужны, чтобы справляться с тревогой.
Если отобрать у психики соломинки в виде антибактериальных гелей, шипучего витамина и макарон и ничего не предложить взамен, мы останемся абсолютно голыми и беззащитными перед паникой. Лучше, наоборот, подстелить как можно больше соломинок. При этом максимально безвредных для себя и окружающих.
Что помогает нам справляться с тревогой?
Ритуалы.
Можно делать что-нибудь, неважно что, но по расписанию и регулярно. Утреннюю зарядку и дыхательную гимнастику (она, кстати, укрепляет легкие и иммунитет). Пить воду — каждые 15 минут по несколько глотков. Мыть руки каждый час по будильнику. Протирать рабочий стол хлоргексидином утром и вечером, тоже по будильнику. Читать «Отче наш» или стихи Пушкина перед сном. Любые ритуалы успокаивают психику, переключая ее в режим «я что-то делаю, я убегаю от опасности». На переходный период, на полтора-два месяца, они нас спасут.
Планы на случай самого страшного.
Нет ничего хуже, чем прогонять тревожные мысли скороговоркой: «нет-нет-нет, я не буду об этом думать, иначе это случится, не буду-не буду, тогда этого не случится». Мысли Н Е материальны (голландские ученые, которые большие выдумщики, специально проводили эксперименты). Наши фантазии НЕ материальны. Что-то неприятное случается не потому, что мы об этом подумали — скорее, мы начинаем думать об этом тогда, когда интуиция подсказывает нам такой вариант развития событий как возможный. Тревога спрашивает нас дрожащим голоском: «Что мы будем делать, если наступят последние времена?». Вместо того, чтобы затыкать этот голосок, можно поиграть немного во взрослого человека — сесть, взять листок бумаги и составить план на случай наступления последних времен. Вы не поверите, насколько это парадоксальным образом успокаивает и освобождает голову.
Магические обереги.
Они хорошо спасают тех, у кого в голове крутится бесконечный адский калейдоскоп тревожных мыслей. Как мы уже выяснили, макароны, рис и тушенка — тоже разновидности магических оберегов. И если уж невозможно избавиться от голодных фантазий — не надо насиловать психику, только не сейчас. Можно просто пойти и купить эту тушенку, порадовав производителей и себя. Но хотя бы не ящик — про коронавирус к лету все забудут, к новому курсу рубля все привыкнут, а ящик так и будет стоять немым укором. Оберегов может быть сколько угодно много, они могут оберегать, если так выразиться, разные участки нашего фантазийного мира. Например, чеснок, «Арбидол», волшебная мазь из яичного желтка и воска, от которой проходит хоть грипп, хоть ревматизм, хоть пупочная грыжа — они создают волшебный щит в одном месте. А маленькие штучки, которые дарили нам любимые люди, мамино кольцо, бабушкин медальон, дедушкина книжка — прикрывают нас от несчастий совсем иначе. Оберегами могут быть вещи, напоминающие о счастливом времени, когда мы чувствовали себя победителями и мир улыбался нам. Помните, успокоиться, чтобы начать соображать чуть спокойнее и адекватнее — важная задача. И тут все средства хороши, даже старый носок с муми-троллем. Только не уверуйте в них случайно, как в чудотворную икону.
Сон.
Высыпаться — невероятно важно для саморегуляции психики. К тому же сон достоверно укрепляет иммунитет, а на иммунитет только мы и можем рассчитывать. Сон важнее, чем спорт, и важнее, чем витамины. К тому же это абсолютно бесплатное средство, и оно не пропадет из аптек.
Агрессивное — в хорошем смысле! — освоение нового.
Дело в том, что тревога и агрессия работают в нашей психике по принципу замещения — чем больше одного, тем меньше места остается для другого. Мозг это прекрасно знает, и подсказывает нам самый простой способ разрядки — сорваться на окружающих. Обозлиться на безответственных людей, которые ездят в трамвае с насморком. Проораться на домашних. Позлиться на китайцев. На идиотов врачей. Не ходите по этому пути — он дает мгновенную дозу облегчения, но заводит нас все глубже и глубже в мрачный мир, где мы окружены врагами. В следующий раз, чтобы разрядиться, нужно будет орать сильнее, и после этого мы почувствуем себя еще более одинокими. Попробуйте перенаправить агрессию: слушайте лекции, курсы, выполняйте несложные задания. Каждый день учите новое слово из чужого языка. Новое танцевальное движение. Новый термин. Что угодно, лишь бы это увлекало вас по-настоящему.
Знание, что это, вот это самое, которое пугает, закончится.
Война не должна длиться вечно, в экстремальном режиме невозможно жить и дышать. Обозначьте в голове условную границу конца испытания — например, два-три месяца. Рассчитайте силы примерно на этот срок. Запланируйте облегчение через два-три месяца — как постепенно паника отпустит, как расслабится тело, сжатое в комок, как станет легко, немного пусто, горько и радостно. Нам неважно, произойдет ли это реально через три месяца, важно, чтобы психика не застряла в ощущении, что «теперь это навсегда». Иначе нам будет гораздо сложнее.
Таблетки.
Это — последняя линия обороны, но и ее бояться не стоит. Когда нам нужны противотревожные таблетки? Когда мы совсем-совсем не можем справиться. Когда нас накрывает волна ужаса по несколько раз в день. Мы постоянно срываемся на близких, нас колотит, мы не узнаем себя. Срываемся в истерику из-за того, что ребенок недостаточно тщательно моет руки. Не можем избавиться от воспоминаний о старушке, которая чихнула сегодня в метро. Не можем сосредоточиться, мысли мечутся. Помните, что тревога сильно истощает нервную систему и подрывает иммунитет. И иногда наше святое право, а перед близкими — прямо-таки обязанность — пойти к врачу и попросить противотревожные препараты. Почему-то в России врачи так и норовят прописать в таких случаях антидепрессанты всем подряд. Просите противотревожные (у них меньше побочных эффектов, и их можно пропить всего две недели, а не год). Требуйте, что называется, долива пива после отстоя пены.
И помните, когда все это закончится — о, когда закончится, —мы снова будем смеяться.
Фото: unsplash.com