Итак.
Приехала к нам в Прагу моя подруга и спросила мою дочь, ученицу третьего класса: «Слушай, а как ваша учительница успокаивает взбесившихся детей? Чтобы они ее слушались?».
Подруга сама работает с детьми, она знает, о чем спрашивает.
«В смысле, — с изумлением говорит моя дочь, — каких таких взбесившихся детей?».
И дальше они смотрели друг на друга круглыми пуговичными глазами. Так бывает, когда люди живут совсем в разных реальностях. Подруга искренне не понимала, как дети, собираясь в замкнутом помещении числом более 20 человек, могут не перевозбуждаться, не терять управляемость, не скакать по партам и не выкрикивать с места. И не доводить учительницу.
А дочь моя, которая не видела никакой школы, кроме чешской, тоже искренне не верила, что дети могут так себя вести. Не слушаться! В школе! Доводить учительницу! Да ладно!
Потому что в чешской школе, даже в старших классах, когда подросток — ходячая гормональная бомба, максимальное проявление подросткового бунта — это, ну, не выполнить домашнее задание. А крайнее проявление буллинга — сказать в адрес одноклассницы: «Да ты толстая!». Но потом извиниться. А взбесившиеся дети бывают строго на перемене во дворе. Похожим образом дело обстоит с австрийскими, немецкими, французскими детьми — хотя везде свои небольшие нюансы.
Я много думала об этой разнице и ее причинах. Вряд ли дети в Европе и в России состоят из разных микроэлементов. Они просто по-другому себя ведут. Этому должны быть объяснения. И я их ищу.
1. Ненадежное завтра
Агрессивным и неуправляемым ребенок становится, когда напряжение разлито в воздухе.
Неважно даже, почему — потому что родители ссорятся, или они просто работают допоздна и измучены, потому что не успевают элементарно выспаться. Иногда месяцами. Иногда годами. Или родители не могут позволить себе лишний выходной, потому что «вдруг тогда уволят, вдруг завтра я стану не нужен». Или просто не знают, как будет выглядеть это завтра.
В России никто не строит планов дольше, чем на полгода. Вопрос: «Что планируете на летние каникулы?» — чаще всего вызывает у родителей нервный смех или раздражение. Планировать так далеко? Доживем — увидим! В этом «доживем» на самом деле звенит страшное напряжение. Можем ведь и не дожить. Война, дефолт, китайский грипп. Кризис, смена власти. Россия дышит этой тревогой, взрослые к ней настолько «принюхались», что не ощущают ее — как люди, живущие в ремонте, перестают чувствовать запах краски и строительной пыли. А дети пока не успели, их штормит, им правда сложно собой управлять.
А в Чехии «завтра» — это очень надежно. Любой родитель уже в Рождество расскажет вам, как пройдут летние каникулы (обычно ничего особенного, какой-нибудь лагерь юных скаутов и поездки к бабушкам). Но главное, есть успокоительная определенность. Более того, он расскажет вам, и где собирается встречать следующее Рождество.
И школа добавляет успокоительной определенности — программы и требования не меняются каждый год. Ни к детям, ни к учителям. В сентябре выдают план мероприятий до июля (!). В нем расписано все, что произойдет, включая полугодовые контрольные, родительские собрания, зимние каникулы и поход в пиццерию по поводу окончания учебного года.
Это удивительное чувство — уже в сентябре знать, в какую пиццерию дети пойдут в июле. Это высвобождает огромное количество родительского времени и нервов. И, оказывается, это вовсе не «скучно».
2. Школа не трогает родителей, родители не трогают школу
Им не предлагают на обсуждение эту пресловутую пиццерию — а может, не в пиццерию? А может, кафе-мороженое? Или суши-бар? А какой бюджет? А какая форма одежды? Ничего этого не возникает. Нет родительских чатов. Нет родительского комитета. В начале года родитель платит небольшую сумму в фонд класса (в пересчете на рубли — около 1500 рублей), ему выдают квитанцию, как чек в магазине. Все. Деньгами распоряжается учительница. Да-да, все решения она принимает в одиночку — вплоть до того, пойдут ли дети в кино или в театр, и на какой фильм, и сколько денег из фонда класса возьмут на мороженое и попкорн. Она может обсудить это с детьми, и часто обсуждает — но не с родителями. Можно, конечно, оспорить и пиццерию, и кино, и мороженое, написав письмо учительнице, но почему-то это не приходит в голову чешским родителям.
Это какая-то совсем новая для меня схема, где между школой и родителями нет борьбы за детей.
Где родители не ставят бесконечно под сомнение авторитет учителя, создавая альтернативный пульт управления, перепроверяя в родительских чатиках каждый школьный чих и каждую домашку.
И школа платит тем же, не дергая родителей.
Учительница в одиночку ведет весь класс в театр, в музей или в поход. Или везет кататься на лыжах. Или в июне увозит на несколько дней на так называемую «школу в природе» — что-то вроде летнего лагеря, где дети по утрам немного учатся, но в основном, конечно, не учатся, носятся по лесу, изучают растения. А по вечерам жгут костер и пекут на нем сосиски. Да-да, одна учительница справляется с целым классом. Даже если это первоклашки. И никто не получает ожогов от костра, не теряется в лесу или на улице, не попадает под колеса автобуса, не хулиганит и не прыгает с крыш.
Учительница в детском королевстве — главный и единственный взрослый, и ее слушаются беспрекословно. Кстати, ни в школу (класса до 6), ни в летний лагерь нельзя брать мобильный телефон. Просто нельзя, и все.
Дом — место, где главные родители. Школа — место, где главные учителя. Эта традиция в Чехии установилась давно, точно несколько поколений назад. И забавно видеть, как каждая из сторон бдительно охраняет свою территорию. Недавно наша учительница раздала домой школьные тетради с требованием «доделать дома задания, которые дети не успели сделать в классе». И немедленно получила ворчливые письма от родителей: дома нужно делать домашние задания, а не то, что не успели в классе, дети устанут, мы еще больше устанем, и вообще не лезьте в наше королевство, а мы не будем лезть в ваше. Ок, мирно написала учительница, пусть доделывает только тот, кто хочет. И снова все спокойно.
И взрослые, и дети уважают правила
Будь это правило «бегать только на переменах» или «идти парами». Или «не списывать у соседа», или «не носить в школу мобильник», или «не выходить из класса без разрешения». Тут есть очень заметная разница с Россией. В Чехии и вообще в Европе человек относится к правилу, как к садовой лопате. Хорошая штука, удобная. Явно сделанная для пользы. Уж точно не для вреда.
В России любое правило обычно встречают в штыки: наверняка оно не для нашей пользы, а для чьей-то чужой выгоды. Иной раз оно просто невыполнимо и звучит как бред. И почти всегда усложняет, а не упрощает жизнь.
В Чехии нарушить правило, в том числе школьное, — как сломать лопату. Очень странно, и вообще ты сам дурак.
В России нарушить правило — как дать в лоб тупому и зловредному хулигану. Почетно и приятно. А вот подчинение ему, наоборот, вызывает глухое раздражение. Или истерику.
Российские учителя, конечно, оказываются тут в ловушке. Потому что в глазах родителей, да и детей, именно они — проводники все новых и новых дурацких школьных правил. Невыполнимых требований, нелепых заданий и странных предметов. Хотя учителям по большей части тоже заламывают руки, требуя невозможного, заставляя бесконечно отчитываться и спуская нормативы.
И это «колесо» мучительно проезжается по всем. Родители, которые раздраженно воюют со школой, а когда битва вроде выиграна, в ужасе понимают, что теперь учеба ребенка — целиком их крест. И как-то под этим весом пошатываются. Учителя, которые мечутся, и в конце концов начинают верить, что позиция «это вы, родители, отвечаете за учебу своих детей» — единственно возможная и правильная. И дети, которые иной раз измеряют уровень своей крутизны тем, какие школьные правила могут безнаказанно нарушить.
Фото: unsplash.com