Это когда каждый класс продает всякую фигню, сделанную своими руками: открытки, шкатулки, рождественские венки, пряники, свечки, фенечки и слаймы. А также елочные игрушки и различных поросят. Продавать можно все, что придумаешь, хоть рыбью чешую.
В прошлом году звездой ярмарки был мальчик, который расплавлял олово и выливал его в воду, гадая всем желающим. Такой чешский рождественский обычай.
В этот раз хитом было печенье и безе с лавандой по какому-то фирменному рецепту, его испекли мальчики из 5 класса.
А мы, кстати, продали Пафнутия.
Про Пафнутия сейчас расскажу, хотя дело не в нем.
Не знаю, бывают ли сейчас ярмарки в российских школах.
Когда я была маленькой, их пытались проводить, и это было чем-то похоже на уроки политинформации, только ещё более вымученно. Помню, что все происходило под угрозой, кажется, двойки по труду — нельзя было не участвовать и ничего не принести. Помню, как мама, шипя и ругаясь, шила то ли прихватки, то ли пару кухонных полотенец.
В чешской школе родители выключены из процесса аб-со-лют-но.
На подготовку к ярмарке специально отдается пара учебных дней.
Весь класс обсуждает, что можно сделать, подсматривая идеи на ютубе. Совещаются, сидя в кругу, как индейцы. Потом упоенно мастерят. Ну, в меру фантазии, конечно.
Наша пани Ворчителка, человек хороший, но всё-таки лишенный полета, притащила мешок шишек и говорит, давайте украсим блестками.
Ок, давайте украсим.
Воспитательница продленки пани Гаерова сказала, давайте сделаем модель Солнечной системы и продадим попланетно. И несколько черных дыр. И ещё костюмы инопланетян со слизью. Слизь, конечно, вызвала больше энтузиазма.
У пани Гаеровой все отлично с полетом.
Улясик захватила домой шишку и вечером села украшать ее блёстками.
Я говорю:
— Да ладно, такую херню никто не купит. Приделай к ней хотя бы глаза.
Улясик подумала и приделала глаза.
Потом язык. Потом еще немного подумала и сделала плащ из старого мохнатого носка. Попыхтела и соорудила головной убор, похожий на тюрбан.
— А это, — говорит, — будет буденовка. Похож теперь на русского черта?
Я подумала, что русский черт в буденовке — это, наверное, постмодернизм и интересное переосмысление культурной традиции. И молча кивнула.
Черта назвали Пафнутием.
Дальше проходил этап ценообразования.
Каждой поделке всем классом устанавливали цену.
В этот момент третьеклассники открыли для себя, что субъективная ценность может сильно отличаться от рыночной. Что елочный шарик, который ты раскрашивал полвечера и который тебе лично кажется офигенным, твой друг не купит и за 10 крон. Извини, чувак.
Открытие неприятное, но если сделать его в третьем классе, экономишь себе несколько десятков лет.
Тут пани Ворчителка была на высоте и мягко модерировала процесс, не позволяя цене взлетать до небес, но в целом дети справились сами.
Потом был этап, который капельку потряс лично меня.
Класс заранее решал, куда потратит заработанные деньги. Заранее. И никто не сказал им «не делите шкуру неубитого медведя». И никто не сказал «родительский комитет решит». У нас, кстати, и нет родительского комитета.
Пани Ворчителка стояла у доски и послушно писала все варианты под диктовку третьеклашек: пойти в зоопарк, в ботанический сад, в кино, поехать в замок с привидениями, отдать детям-сироткам.
Сироток предложили социально ответственные отличницы — Наталка, Аделка и Анечка. Все остальные, однако, оказались социально безответственными и проголосовали за кино.
Пани Ворчителка и отличницы покладисто сказали, ну что ж, кино так кино!
А потом уже была ярмарка.
Как апофеоз чистой детской радости.
У каждого класса был свой прилавок, покупали учителя, покупали родители, дети носились и покупали друг у друга самодельное печенье и подсвечники.
Школа гудела и восторженно попискивала. За своим прилавком всем давали подежурить по очереди.
Пафнутия купили в числе первых, потому что Улясик догадалась сказать, что он приносит удачу на контрольных по математике. Не спрашивайте, кто ей подсказал.
В коридорах была толкотня и беготня, как на вокзале. Никто не охранял детей. Никто не бдил за прилавками. Мне кажется, даже за банками с деньгами ни один класс особенно не следил.
И, представляете, ничего.
Оказывается, так можно.
Потом все желающие пошли в зал посмотреть какие-то сценки. Сначала вышел директор. Из кармана брюк у него торчал пряник. Он напомнил, что ярмарка в этом декабре проводится уже в 112 раз.
Потом он сказал:
— Конечно, вы думаете, что дети ходят в школу за знаниями. И вы правы. Но не только. Дети ходят в школу за радостью. Потому что где им ещё брать радость, когда они весь день в школе? Вы, надеюсь, тоже набрали немного радости.
Я заглянула в пакет.
Там лежало три пряника, какие-то открытки с безумными лосями, подсвечник и разделочная доска. По моим расчетам, радости должно было хватить на некоторое время.
А у кого-то в этот момент лежал наш Пафнутий, который приносит удачу в математике. Ну, надеюсь, приносит.
— А знаете… — сказал директор.
Но тут за его спиной упало картонное солнце, которое вешали второклашки. И директор не стал больше ничего говорить, кроме «так-так, сейчас» и полез закреплять солнце.
Очень важно, чтобы солнце надёжно держалось.
А я поняла, что у меня почему-то катятся слезы.
Фото: unsplash.com